Неточные совпадения
Сраженный в нескольких шагах,
Младой казак в
крови валялся,
А конь, весь в пене и пыли,
Почуя волю, дико мчался,
Скрываясь в
огненной дали.
Мистицизм Витберга лежал долею в его скандинавской
крови; это та самая холодно обдуманная мечтательность, которую мы видим в Шведенборге, похожая, в свою очередь, на
огненное отражение солнечных лучей, падающих на ледяные горы и снега Норвегии.
Но нередкий в справедливом негодовании своем скажет нам: тот, кто рачит о устройстве твоих чертогов, тот, кто их нагревает, тот, кто
огненную пряность полуденных растений сочетает с хладною вязкостию северных туков для услаждения расслабленного твоего желудка и оцепенелого твоего вкуса; тот, кто воспеняет в сосуде твоем сладкий сок африканского винограда; тот, кто умащает окружие твоей колесницы, кормит и напояет коней твоих; тот, кто во имя твое кровавую битву ведет со зверями дубравными и птицами небесными, — все сии тунеядцы, все сии лелеятели, как и многие другие, твоея надменности высятся надо мною: над источившим потоки
кровей на ратном поле, над потерявшим нужнейшие члены тела моего, защищая грады твои и чертоги, в них же сокрытая твоя робость завесою величавости мужеством казалася; над провождающим дни веселий, юности и утех во сбережении малейшия полушки, да облегчится, елико то возможно, общее бремя налогов; над не рачившим о имении своем, трудяся деннонощно в снискании средств к достижению блаженств общественных; над попирающим родством, приязнь, союз сердца и
крови, вещая правду на суде во имя твое, да возлюблен будеши.
А он мало спустя опять зашипел, да уже совсем на другой манер, — как птица
огненная, выпорхнул с хвостом, тоже с
огненным, и огонь необыкновенно какой, как
кровь красный, а лопнет, вдруг все желтое сделается и потом синее станет.
— Что вы пишете мелочи, молодой человек? Вы написали бы нам вещицу побольше… Да-с. Главное — название. Что там ни говори, а название — все… Французы это отлично, батенька, понимают: «
Огненная женщина», «Руки, полные
крови, роз и золота». Можно подпустить что-нибудь таинственное в названии, чтобы у читателя заперло дух от одной обложки…
Заходило солнце, в небе тоже пылал огромный
огненный костер, окрашивая облака в цвет
крови.
Спуталось что-то в плывущих мыслях бродяги, и уже кажется, что не бродяга он мирный, чурающийся
крови, а разбойник, как и эти, как и все люди в русской земле, жестокий и смелый человек с крутою грудью и
огненным пепелящим взором.
Отступив от мира и рассматривая его с отрицательной точки, им не захотелось снова взойти в мир; им показалось достаточным знать, что хина лечит от лихорадки, для того чтоб вылечиться; им не пришло в голову, что для человека наука — момент, по обеим сторонам которого жизнь: с одной стороны — стремящаяся к нему — естественно-непосредственная, с другой — вытекающая из него — сознательно-свободная; они не поняли, что наука — сердце, в которое втекает темная венозная
кровь не для того, чтоб остаться в нем, а чтоб, сочетавшись с
огненным началом воздуха, разлиться алой артериальной
кровью.
В огне и громе, в дожде
огненных искр работают почерневшие люди, — кажется, что нет им места здесь, ибо всё вокруг грозит испепелить пламенной смертью, задавить тяжким железом; всё оглушает и слепит, сушит
кровь нестерпимая жара, а они спокойно делают своё дело, возятся хозяйски уверенно, как черти в аду, ничего не боясь, всё зная.
Вложи ей, господи,
огненную искру в сердце, в легкие, в печень, в пот и в
кровь, в кости, в жилы, в мозг, в мысли, в слух, в зрение, обоняние и в осязание, в волосы, в руки, в ноги-тоску, и сухоту, и муку; жалость, печаль, и заботу, и попечение обо мне, рабе (имярек)».
В те дни, когда от
огненного взора
Мы чувствуем волнение в
крови,
Когда тоска обманчивых желаний
Объемлет нас и душу тяготит,
И всюду нас преследует, томит
Предмет один и думы и страданий, —
Не правда ли? в толпе младых друзей
Наперсника мы ищем и находим.
Огненные, искрящиеся круги прорезывали темноту; светлые, веселые огоньки вспыхивали и плясали, и всюду, то далеко, то совсем надвигаясь на него, показывались и бледное лицо Гусаренка с красной полоской
крови, и страшный диск месяца, и лицо Наташи, прежнее милое лицо.
— Кипит в сердце
кровь смолою кипучею, места не находишь себе ни днем, ни ночью, постылы и песни, и игрища, и подруги без него, ненаглядного; век бы, кажись, глядела ему в ясные очи, век бы постепенно сгорала под его
огненным взором. Возьмет ли он за руку белую — дрожь по всему телу пробежит, ноги подкашиваются, останавливается биение сердца, — умереть, кажись, около него — и то счастие…
— Если бы не измена Упадыша [Новгородский житель, тайный доброжелатель великого князя Иоанна, заколотивший 55 пушек своих земляков, за что был мучительно казнен правителями Новгорода.] с его единомышленниками, брызнул бы на московитян такой
огненный дождь, что сразу спалил бы их, а гордые стены Новгорода окрасились бы
кровью новых врагов и еще краше заалели бы.
— Если бы не измена Упадыша [Новгородский житель, тайный доброжелатель великого князя Иоанна, заколотивший 55 пушек своих земляков, за что был мучительно казнен правителями Новгорода.] с его единомышленниками, брызнул бы на московитян такой
огненный дождь, что сразу спалил бы их, а гордыня стены Новгорода окрасилась бы
кровью новых врагов и еще краше заалела бы.
Он чувствовал, как его
кровь, подобно
огненной лаве, быстро неслась по жилам и невыносимо жгла его.
Земля горела под ним;
огненные пятна запрыгали в его глазах. Когда дождь хлестал по лицу, ему казалось, что сатана бросал в него пригорщины
крови. Шатаясь, побрел он, сам не зная куда. Образ на груди давил его; он его сорвал и бросил в кусты.
Острый, как нож, смех; продолжительные, жалобные вопли; кривые полеты, как у летучей мыши, странная, дикая пляска при багровом свете факелов, кутающих свои кривые
огненные языки в красных облаках дыма; человеческая
кровь и мертвые белые головы с черными бородами…